Бунт вурдалаков - Страница 19

Запах плесени сразу ударил в нос. Откуда он в старом гнилом дупле?

Иван включил контактные линзы ночного видения… и ничего не увидел. Или проклятые линзы вдруг вышли из строя… или… Он ничего не понимал. Но глаза потихоньку привыкали к темноте.

Первые три шага Иван сделал на ощупь, вытянув вперёд левую руку, в правой сжимая наизготовку лучемёт.

Индикатор тлел зелёным светляком Плесень! Да, вовсю несло плесенью.

Иван стал различать отвесные стены, ровный твёрдый пол, усеянный шуршащей шелухой. Как-то всё это не вязалось с внутренностями дерева, пусть оно хоть живое, хоть неживое. Темная даже во тьме карликовая тень таяла где-то впереди, ускользала. Смутное подозрение охватило Ивана столь внезапно, что он вздрогнул, мороз пробежал по спине. Медленно, боясь сделать резкое движение, он повернул голову назад. Там была темнота, точно такая же как и впереди, как и с боков. Иван вернулся на три шага, опустился на колени. Никакого выхода, никакого отверстия не было! Он провёл рукой по гладкой холодной поверхности. И вдруг понял — это камень, сырой заплесневевший от старости и сырости камень. Он поднялся, не отрывая ладони от камня, ощупывая его, ища трещинки или выбоины. Но ничего такого не было и в помине. Это был не просто камень. Это была стена!

Молотом ударила мысль: шлюз! Он вошёл в шлюз!

Он не в дупле, и не в лесу, он совсем в другом месте. Иван задрал голову вверх. На лицо упала холодная капелька. Откуда? Сейчас Иван кое-что различал — стена уходила ввысь. А с обеих сторон были ещё стены — ровные, гладкие, явно не похожие на внутренности простой пещеры. Это были рукотворные стены. Они замшели, заплесневели, но было ясно, что их сотворила рука человека.

Иван поперхнулся. Человека?! Не надо спешить с выводами.

«Пойдем!» — кольнуло в мозг.

И он пошёл.

Пошел в темноту и неизвестность. Пошел на призрачный зов, не понимая ничего, но приготовившись ко всему. Кем или чем был корявый морщинистый карлик — галлюцинацией, наваждением? А может, это абориген, местный житель, туземец? Тогда почему он пропадает, когда нажмешь на глазное яблоко? Ведь это испытанный способ, которым можно отличить реальность от миража…

Нет, тут что-то другое.

Иван шёл медленно, озираясь, выставив вперёд руку, хотя особой нужды в этом уже не было — с каждым десятком шагов становилось светлее. Правда, свет был каким-то зыбким, мигающим, словно где-то далеко или высоко горели свечи на ветру. Только какие тут, в чуждом мире, свечи!

Пол шёл под уклон и был он таким же холодным каменным заплесневелым как и стены. Местами из черных извивистых трещин торчали грибы-поганки на тонких немощных ножках. Грибы эти чуть светились. Но основной свет шёл не от них. Иван почти неотрывно следил за показаниями индикатора опасности и анализатора — оба прибора молчали. Нет, здесь надо было больше полагаться на собственное чутье.

Впереди то появлялась, то исчезала в неровном свете карликовая тень.

Иван шёл следом, да и куда ещё он мог идти в этом узком каменном, вытянутом в неизвестность мешке. Он уверял сам себя, что карлик наведённый фантом, а следовательно, он сам обнаружен, его «ведут», он «под колпаком». Ощущение было не из приятных, но куда деваться! Ивану хотелось выругаться вслух и выкрикнуть в сумеречный туман: «Эй, вы! Выходите! Покажитесь, мать вашу!

Хватит уже в прятки играть! Уж коли обнаружили лазутчика, выследили, так и берите, чего выжидаете?!» Но он знал, что криками и воплями не поможешь.

Терпение, и только терпение!

Уклон становился всё круче, пока не перешел сначала в пологие и достаточно ровные ступени, а потом и в крутые, кривые, разбитые.

Карлик-фантом вел его вниз. Но куда? И как всё это совместить с безразмерным живым брюхом, занимавшим, казалось, все недра планеты? Где теперь это брюхо? Может, оно за тыщу парсеков отсюда… Иван поймал себя на странной, непонятной ему самому мысли — почему за тысячу парсеков? ну почему? и откуда это уверенное, но какое-то подсознательное знание о шлюзах?! Ведь нигде ему никакие «шлюзы» отродясь не встретились: ни на Гадре, ни на Гиргее, ни на планете У, ни в Осевом пространстве… непостижимо! Они отняли у него что-то! Отняли очень важное и нужное именно здесь, именно теперь. Ну ничего, он ещё вернётся! Он вернётся вопреки здравому смыслу и логике, вопреки всем законам жизни и смерти, он вырвется из проклятого мира планеты Навей… и тогда…

Приглушенный шум за спиной прервал размышления Ивана. Но он не обернулся, не сбавил шага, он знал — нельзя выдавать себя, реакция не подведет, он успеет собраться… Не успел! Первый удар обрушился на плечо — что-то тяжёлое блестящее выбило сноп искр из обшивки скафандра, соскользнуло и опять взлетело вверх. Второго удара не было. Иван успел перехватить мертвой хваткой кисть нападавшего, рванул на себя — захрустели переломанные кости, что-то огромное чёрное с горящими жёлтыми зрачками повалилось на сырой пол, глухо рыча, роняя пену из пасти. Иван не смотрел вниз. Он держал в правой руке трофей — огромный тяжёлый двуручный меч.

Таким можно было запросто отмахнуть голову жеребцу-двухлетке или уготавру с Двойного Циклопа. Меч был явно старинной, ручной работы — такой заслуживал особого внимания. Но рассмотреть антикварную вещь не дали. Дюжина черных расплывчатых теней медленно выбралась из кромешной тьмы в полумрак и неотвратимо надвигалась на Ивана полукольцом.

В лапе у каждой тени сумрачно посверкивало тяжёлое железное оружие, заслуживающее не меньшего интереса, чем двуручный меч.